«…А вот на кого призрю: на смиренного и сокрушенного духом и на трепещущего пред словом Моим» (Ис.66:2).

Оба эти человека были царями Израиля, обоих поставил на царство Бог и обоих помазал в цари пророк Самуил.
Оба были высокими, статными, видными из себя, обладали большой физической силой, были смелыми в бою.
Оба воевали с врагами Израиля мужественно, защищая свою землю.
Обоих народ принял и повиновался, как Божьим помазанникам, но:
1. — Саул был дан народу царем на их прошение, ибо они хотели иметь царя, как у других народов.
— Давид был избран Богом!
2. — Саул после помазания вступил в права царя, пройдя ритуал.
— Давид через много лет, пройдя тяжелые испытания и гонения от Саула.
3. — Саул был статным и сильным природной силой или человеческой природой.
— Давид силен был, силой Божьей!
4. — Саул при явной угрозе, принес Богу жертву лично, вопреки сказанному Самуилом, за что и был отвергнут Богом!
— Давид также одел ефод и пришел к Богу вопросить, как ему поступить и получил ответ, совет и помощь.
5. — От Саула отошел Дух Господень и пришел злой дух от Господа!
— Давид укреплялся в Господе, был по сердцу Бога!
6. — Саул погиб сам и не передал царство по наследству детям своим.
— Давид умер в свое время, передав царство сыну своему Соломону. Бог сохранял царство для потомков Давида, ради имени его.
7. — Никто из потомков Саула не был прославлен.
— Из потомков Давида, по плоти восстал Сам Господь Иисус Христос!
Это беглый приблизительный анализ и сравнение двух человек, царей, помазанников Божьих!
Но что этот анализ дает нам, ныне живущим, ожидающим пришествия Господа и установления Царства Его на земле?

Понимание! Чего? Того что есть и что будет. Ведь все истории, деяния, личности в Библии, кроме того, что они являются подлинными, но еще и прообразы для последнего времени или образы для нас. Чтобы понимать в какое время мы живем и чего ожидать. И как это скажется на нас самих.
Вот весь мир следил за выборами в США и ожидали что будет, кто победит. Каждый ожидал своего; кто-то хотел одного кандидата видеть президентом, кто-то другого. Ибо ожидали чего-то для себя лично или для своей страны.
Но вот победил Д. Трамп и это выбор, не только большей части американского народа, это выбор Бога!
Но Трамп не Давид, он — Саул. Бог ответил на прошение Своего народа и дал им царя (Президента), как они хотели.
Ибо Б. Обама это олицетворение Антихриста, хотя и он придет не сам по себе, а по воле Божьей! Народ просит у Бога, но того, что сам хочет.
Весь западный мир переступил черту, которую установил Бог! В чем это выразилось? Зло взяло верх!
«Но беззакония ваши произвели разделение между вами и Богом вашим, и грехи ваши отвращают лицо Его от вас, чтобы не слышать. Ибо руки ваши осквернены кровью и персты ваши — беззаконием; уста ваши говорят ложь, язык ваш произносит неправду. Никто не возвышает голоса за правду, и никто не вступается за истину; надеются на пустое и говорят ложь, зачинают зло и рождают злодейство» (Ис.59:2-4).
В Ветхом Завете говорится о проказе и прокаженных, как о проявлении греха. Прокаженных удаляли из общества, их не пускали в города.
А если в доме, как строении, проявлялась проказа, то вынимали камень из стены, обливали его известью и хоронили в яме. Если же проказа распространялась по всей стене дома, то сносили дом и камни также хоронили в яме.
Ныне нет греха, все можно и в западном обществе эта проказа распространилась на весь дом. Но люди не видят этого, ибо сами прокаженные, хотя и считают себя правильными, демократами, толерантными и т.п. Но это мерзость в глазах Бога! И Бог будет с этим разбираться по Своему:
«Вас обрекаю Я мечу, и все вы преклонитесь на заклание, потому что Я звал — и вы не отвечали, говорил и вы не слушали, но делали злое в очах Моих и избирали то, что было неугодно Мне» (Ис.65:12).
Вот смотрел заседание Совета Безопасности ООН, рассматривался вопрос о химическом оружии и нанесении ВС США авиаудара по аэродрому в Сирии.
И что там особенного, таких заседаний много, это не первое и не последнее, это их работа. Но есть нечто, я никогда не смотрел и не слушал эти заседания полностью, а тут слушал и удивлялся, Господь побудил.
Российский представитель высказался в адрес представителя Великобритании, что тот говорил ложь. Но он говорил правду в глазах его. Ибо ложь стала правдой, а правда ложью.
Очень далеко ушли народы от Бога! Призывать к совести — бесполезно, ее просто нет. Все извращено. Но что еще заметное в связи с этим событием?
Радость! В Украине, Израиле и Турции! Эти страны стали на сторону зла и они будут разрушены. Они испытают на себе то, что испытывает ныне Сирия. Так сказал Господь! И просил молиться за Израиль, ибо тяжко ему будет.
Ложь западных стран, это одно — там суд над Содомом. Но радость от зла — дастся им испить эту чашу. Здесь вопрос не в степени или количестве зла, а отношение ко злу.
Печально за эти страны, ибо они выпьют чашу гнева Божьего до дна и тогда придут к осознанию Бога! Примут Его искренне и возродятся, но не все — остаток только.
Возвращаясь к Америке и ее президенту, то для США, как народа, он — Саул и что было с народом Божьим, то будет и с Америкой, народом ее.
А для других народов, Трамп — Навуходоносор. И что было с Вавилоном, то будет и с Америкой, как государством.
С народом США, это последствия выбора царя, а с государством — последствия гордости его.
А кто ныне Давид? А Давиды будут поставлены Господом в пришествие Его, в Его Царстве. Это цари земли, а Он Царь царей.
Но не те цари, что в Отк.16:14 и 17:12, а те, что в Отк.17:14 и 21:24. Аминь!
Все эти события подтверждают, что ныне самое последнее время и что Бог не будет откладывать суд Свой. Все развернется на наших глазах и для всех; верующих и неверующих это будет неожиданно, так сказал Господь!
«Ибо Господь с огнем и мечом Своим произведет суд над всякою плотью, и много будет пораженных Господом» (Ис.66:16). И предупреждение:
«Идите, идите, выходите оттуда; не касайтесь нечистого; выходите из среды его, очистите себя, носящие сосуды Господни!» (Ис.52:11).
Кто услышит — спасется, кто не станет слушать, он сам выбрал свой путь. Аминь!

Саул между тем, мучимый угрызениями совести за свое непослушание Богу и опасениями за свою будущность, сделался мрачным и подозрительным, часто стал страдать от приступов невыносимой тоски. Приближенные, чтобы чем-нибудь развлечь унывающего царя, посоветовали ему прибегнуть к утешению музыки, и это привело к первой встрече Саула с его будущим преемником Давидом. Обладая нежной душой и посвящая большой досуг своей пастушеской жизни музыке, Давид настолько усовершенствовался в музыкальном искусстве, что приобрел обширную известность, так что и приближенные царя указали именно на него как на наиболее способного своей сладостной игрой разогнать мрачные думы и тяжелую тоску Саула. И вот, действительно, юный пастух был приглашен во дворец и, когда нужно было, играл для царя. Но эту обязанность ему еще приходилось исполнять так редко, что он имел возможность надолго уходить в свой родной город и продолжал заниматься своим пастушеским делом. Один случай, однако же, боль ше сблизил его с царем.

Началась опять война с филистимлянами, и во время ее выступил из рядов неприятелей один исполин – Голиаф, который предложил единоборством с ним решить дело войны. Несмотря на великолепную и высокопочетную награду, предложенную Саулом, именно, выдать свою дочь за победителя, из израильтян никто не осмеливался вызваться на единоборство со страшным, закованным в латы исполином, который поэтому и издевался каждый день над войском израильским. В это время Давид, по поручению своего отца, пришел в израильский стан, чтобы навестить своих состоявших на службе братьев. И при нем опять филистимский исполин, по обычаю, выступил из рядов своих и громовым голосом начал издеваться над трусостью и малодушием израильтян. Когда Давид узнал, в чем дело, то его юная душа не стерпела такого поношения над «воинством Бога живого», и он закипел неудержимой отвагой.

В пустыне он поражал львов, нападавших на его стада, – при помощи Божией он решил поразить и этого льва, поносившего его народ. О его решении доложено было Саулу, но царь, увидев перед собой невзрачного юношу и считая его более способным играть на арфе, чем вступать в единоборство со страшным исполином, отклонил его предложение, и только восторженная уверенность и храбрость Давида заставили его согласиться на принятие вызова. Саул предложил ему свои доспехи, но они были слишком велики и тяжелы для Давида, и он решил вступить в борьбу с Голиафом со своим пастушеским оружием. Враждебные войска стояли между Сокхофом и Азеком, верстах в двадцати к юго-западу от Иерусалима, на двух противоположных берегах долины (вади), по которой зимой протекал поток, высыхавший летом. И вот, когда исполинский филистимлянин, по обыкновению, выступил для издевательства над израильтянами, из рядов войска на противоположном берегу вади отделился юноша в простой пастушеской одежде, с посохом и пращой в руках и котомкой за плечами. Он смело спустился в долину и, набрав в ней наиболее удобных для пращи гладко омытых кремнистых камней, стал в воинственное положение перед исполинским врагом. Такой противник мог показаться Голиафу только насмешкой над ним, и он в высокомерном негодовании заметил, что ведь он не собака, чтобы какому-то мальчику выходить против него с палкой в руках и камнями. Когда Давид смело отвечал ему, что он не собака, но хуже ее, то Голиаф разразился на него бранью и грозно закричал, чтобы презренный пастух подошел к нему поближе, и Голиаф без унизительной для него борьбы отдаст его тело птицам и зверям на съедение. Но переговариваться долго не было надобности. Меткой и привычной рукой Давид метнул камнем из пращи, и ошеломленный великан повалился на землю, а Давид, подскочив к нему с быстротой лани, его же мечем отсек ему голову. Филистимляне, пораженные таким чудесным подвигом юноши, в смятении бросились в бегство, преследуемые израильтянами. Подвиг Давида приобрел ему дружбу доблестного Ионафана, который с этих пор «полюбил его как свою душу», а Саул приблизил его к себе и сделал военачальником, хотя и не выдал за него своей дочери в награду за победу над Голиафом. Но расположение Саула к Давиду скоро было испорчено восторженными похвалами последнему. Когда они возвращались с поля битвы, женщины и девицы повсюду встречали их песнями и плясками, с торжественными тимпанами и кимвалами; но среди песен подозрительное ухо Саула расслышало оскорбительный для него припев: «Саул победил тысячи, а Давид – десятки тысяч!» Мрачное подозрение запало в душу царя по отношению к юному герою, и он два раза как бы в исступлении пытался пронзить его копьем, когда Давид предавался сладостной музыке с целью разогнать тоску царя. Не успев в этом, Саул старался подзадорить храбрость Давида, чтобы отважными подвигами его среди филистимлян привести его к верной погибели. Но Давид постоянно оставался невредимым и за дочь Саула Мелхолу совершил опасный подвиг обрезания не ста даже филистимлян, как назначил Саул, а двухсот, и представил вещественное доказательство самого подвига. Таким образом, Давид сделался зятем царя и все больше приобретал себе любовь народа; но зато «стал Саул еще больше бояться Давида, и сделался врагом его на всю жизнь». Он стал открыто преследовать народного любимца и своего тайного преемника, и вследствие этого начинается ряд удивительных приключений Давида, которыми Промысл постепенно подготавливал его к занятию престола. Это была трудная школа испытаний, в которой должно было укрепиться в Давиде убеждение, что судьба и жизнь человека находятся в руке Божией, и даже царь со всем его воинством, будучи лишен помощи Божией, становится беззащитнее и беспомощнее последнего раба.

Потерпев неудачу в своих замыслах погубить Давида посредством филистимлян, Саул открыто стал искать его смерти, и приказ об этом сообщил не только всем своим приближенным, но даже и другу Давида, своему сыну Ионафану. Последнему удалось на время утишить кровожадную ярость своего отца, и Саул даже поклялся, что он перестанет замышлять на жизнь Давида. Но новые подвиги Давида в войне с филистимлянами опять растравили рану в сердце Саула, и он в мрачном исступлении опять метнул в него копьем, когда Давид вдохновенно играл перед ним на своей арфе. Трясущаяся от яростного возбуждения рука, однако же, и в этот раз изменила Саулу, и брошенное копье пролетело мимо и вонзилось в стену, а Давид спасся бегством. Разъяренный неудачей этой новой попытки отделаться от своего ненавистного зятя, Саул велел окружить его дом и схватить его ночью. И от этой опасности он спасен был лишь хитростью своей глубоко преданной жены Мелхолы. Тогда Давид бежал к престарелому пророку Самуилу и там в сонме пророков пением и музыкой облегчил свою утомленную гонениями душу. Саул отправил в погоню за ним своих слуг и в Раму, чтобы схватить его там; но слуги три раза поддавались влиянию восторженных песен пророков и сами начинали пророчествовать. Взбешенный Саул, наконец, и сам отправился в Раму; но лишь только он заслышал знакомые ему звуки пророческих песен, как мрачная душа его просветлела, дух злобы отошел от него и опять сошел на него Дух Божий, так что он опять на время оставил свою кровожадную мысль. Давид, великодушно прощая злополучному царю, изливал свою скорбь другу своему Ионафану и пытался было через него расположить к себе царя. Но кровожадность царя теперь была неисцелима, и когда Ионафан при представившемся случае стал ходатайствовать перед отцом своим за своего друга Давида, то едва и сам не погиб от руки Саула, в ярости метнувшего копьем и в своего любимца наследника-сына. Узнав об этом, Давид трогательно простился с Ионафаном, который, сознавая несправедливость, терпимую своим доблестным другом, при разлуке с ним плакал горькими слезами; но Давид плакал еще больше. Любовь между ними была изумительная, какая только может быть между двумя доблестными чистыми душами. Они расставались почти навсегда и встретились между собой только еще раз в жизни, но уже при самых печальных обстоятельствах.

Давид и Голиаф

Расставшись со своим другом, Давид направился в священнический город Номву, где в это время находилась скиния, а при ней жил и первосвященник (1 Цар 21). Он прибыл в город голодным и истомленным, и, чтобы подкрепить свои силы, он под предлогом важного царского поручения, требовавшего необычайной поспешности, выпросил у первосвященника Ахимелеха хлебы предложения и меч Голиафа, хранившийся в скинии как трофей, и с запасом священных хлебов, которые по закону можно было вкушать только лицам священнического чина, удалился за пределы родной страны, где под видом простого странника остановился в филистимском городе Геф. Но убежище там оказалось ненадежным. Приближенные Анхуса, царя гефского, стали высказывать ему свои подозрения насчет незнакомца и говорили ему: «Не это ли Давид, царь той страны? не ему ли пели в хороводах: Саул победил тысячи, а Давид – десятки тысяч?» Чтобы отвратить это опасное подозрение, Давид принужден был притвориться безумным, и когда его привели к царю, «чертил на дверях, кидался на руки свои, пускал слюни по бороде своей», так что у Анхуса исчезло всякое подозрение, а Давид, воспользовавшись этим, поспешил удалиться отсюда в дикую пещеру Адолламскую, где около него собрались его родители и братья, которые, вероятно, начали подвергаться преследованию Саула, а также и все недовольные отверженным царем, так что около Давида собралось до четырехсот человек. Поместив своих родителей под защиту царя моавского, Давид со своими последователями опять возвратился в пределы родной страны.

Саул, между тем, истощался от бессильной злобы. Услышав о том, что первосвященник отдал Давиду хлебы предложения, и подозревая его, а вместе с ним и все священство в заговоре с Давидом, разъяренный царь приказал своим слугам подвергнуть их избиению, но когда слуги отказались поднять руку на служителей Божиих, то он поручил исполнить это кровожадное дело некоему Доику идумеянину, который именно и сделал ему донос на первосвященника. Убито было восемьдесят пять священников и разрушен самый город; спасся только сын первосвященника Авиафар, который, захватив с собой некоторые священные принадлежности (эфод), прибежал к Давиду и рассказал ему о страшном злодеянии Саула. Давид мог только горевать, что сделался невольной причиной такого бедствия, и, дав у себя убежище Авиафару, сам принужден был спасаться от настигавшего его царя. Однажды в городе Кеиле он едва не окружен был войском Саула, но заблаговременно бежал с своими последователями и скрывался в неприступных горах и лесах. При этих гонениях бывали случаи, когда Саул оказывался в полной власти Давида, который легко мог бы предать его смерти и таким образом не только избавиться от гонителя, но и наследовать престол. Но Давид содрогался от одной мысли положить руку на помазанника Божия и скорбел даже после того, как однажды отрезал край одежды Саула, зашедшего для нужды в пещеру, в глубине которой скрывался царственный беглец со своими последователями. Этот последний случай до слез растрогал Саула; когда он узнал о том, с каким всепрощающим великодушием гонимый Давид отнесся к нему даже в тот момент, когда его жизнь вполне находилась в руках последнего, то стал раскаиваться в своем безумии и, уже смиренно признавая Давида своим будущим преемником, просил его только о том, чтобы он не искоренил его потомства и не уничтожил имени отца его, в чем и поклялся ему Давид. Но дух злобы скоро опять овладел Саулом, и он вновь устремился в погоню за Давидом, которому скоро представился новый случай доказать несправедливому царю свое непоколебимое и благородное великодушие. Однажды ночью Давид пробрался в стан царя и, упрекнув своего спутника Авессу за намерение убить Саула, захватил с собой лишь копье и кружку с водой у постели царя, и с вершины соседней горы громко укорял Авенира, начальника царских телохранителей, за его невнимательность и плохую бдительность около священной особы царя. Устыженный этим, Саул опять на время прекратил преследование, но чтобы порвать всякую связь с Давидом, выдал жену его Мелхолу за другого человека. Тяжко огорченный таким оскорблением, Давид, опасаясь дальнейшей ярости царя, в другой раз искал убежища у царя филистимского города Гефа. Но там положение его было крайне двусмысленное и тяжелое, так как царь гефский Анхус, отдав ему во владение целый город Циклаг, требовал от него враждебных набегов на его родную землю.

Когда началась открытая война с израильтянами, Давид вынужден был даже дать Анхусу прямое обязательство в оказании ему военной помощи и, таким образом, поставлен был в печальную необходимость поднять оружие на свой собственный народ. Только подозрение военачальников в верности Давида избавило его от этого тяжкого обязательства, так как филистимляне принудили Анхуса возвратить Давида из похода как весьма ненадежного союзника в войне с израильтянами. Между тем на Циклаг за время его отсутствия напали амаликитяне и все в нем истребили. Это бедствие так вооружило против Давида самых его последователей, у которых погибло в разрушенном городе все достояние, что они хотели даже побить его камнями, и только военный успех его в погоне за амаликитянами восстановил авторитет Давида, который быстро настиг хищников, рассеял их, возвратил пленных и захватил богатую добычу.

Но испытания Давида быстро приближались к концу. В родной земле его совершилось важное и, вместе, печальное событие: скончался Самуил на 88 году своей жизни и торжественно погребен был в Раме оплакивавшим его народом. Это событие еще более тяжким бременем легло на душу Саула, так как он в глубине своего сердца не переставал благоговеть перед помазавшим его пророком. Смерть его, несомненно, еще сильнее показала его совести все его неправды и преступления, которые так глубоко огорчали престарелого пророка и наверно ускорили смерть его. В нем он, несмотря на полный разрыв с ним, продолжал видеть некоторую для себя нравственную опору в крайней нужде. Теперь его не было, а между тем обстоятельства складывались все грознее и мрачнее. Филистимляне, заметив внутренние беспорядки в царстве Израильском, порешили воспользоваться удобным случаем для захвата добычи и с огромным войском двигались внутрь страны. Саул, уже ясно сознававший свою отверженность перед Богом и своим народом, предчувствовал надвигавшуюся беду и был в отчаянии и страхе. С мгновенным пробуждением отголоска прежней веры он вопросил Бога об исходе предстоявшей битвы, но Бог не ответствовал на его слабую веру. Тогда злополучный царь совершил еще одно великое преступление и прибег к суеверию, обратившись к волшебству, при помощи которого он хотел узнать свою судьбу. В Аэндоре, близ горы Ермон, жила волшебница, и к ней-то ночью, переодевшись, отправился Саул в сопровождении нескольких своих приближенных. Волшебница сначала отказалась было приступить к волшебству, опасаясь наказания; но когда посетители поклялись, «что не будет ей беды за это дело», а будет дана хорошая награда, женщина спросила: «Кого же вывести тебе?» – «Самуила выведи мне», – отвечал Саул. Волшебница совершила свое волхвование и вскрикнула от ужаса, потому что она одновременно увидела призрак Самуила и узнала, что посетитель ее – царь. «И сказал ей царь: не бойся (скажи), что ты видишь»? – «Ви жу, – отвечала женщина, – как бы бога, выходящего из земли». – «Какой он видом? – спросил у нее Саул. Она отвечала ему: «Выходит из земли муж престарелый, одетый в длинную одежду». – «Тогда узнал Саул, что это Самуил, и пал лицем на землю и поклонился». Затем, встав, он в страхе услышал загробный голос пророка: «Для чего ты тревожишь меня, чтобы я вышел?» – «И отвечал Саул: тяжело мне очень; филистимляне воюют против меня, а Бог отступил от меня и более не отвечает мне ни чрез пророков, ни во сне, (ни в видении); потому я вызвал тебя, чтобы ты научил меня, что мне делать». – «И сказал Самуил: зачем же спрашиваешь меня, когда Господь отступил от тебя? Господь сделает то, что возвестил через меня; отнимет Господь царство от рук твоих, и отдаст его ближнему твоему, Давиду. И предаст Господь Израиля вместе с тобою в руки филистимлян; завтра ты и сыны твои будете со мною, и стан израильский предаст Господь в руки филистимлян». Страшный голос смолк, но слова его ужасом гремели в преступной совести Саула; он вдруг всем своим исполинским телом рухнул на землю и лежал в изнеможении. Только уже подкрепившись пищей, он способен был возвратиться в стан, куда и отправился в ту же ночь. Страшный приговор Самуила не замедлил осуществиться во всей своей точности. Битва с филистимлянами произошла в окрестностях Изрееля. Израильтяне не выдержали напора железных колесниц своего противника и в первый же день битвы вынуждены были отступить к горе Гелвуе, усеяв путь свой убитыми. Филистимляне между тем все более напирали на бегущего Израиля. Сыновья Саула и между ними храбрый Ионафан уже пали под ударами врагов; но вот неприятельские стрелки настигли уже самого Саула, начали осыпать его градом стрел, «и он очень изранен был стрелками». Гибель была очевидна и неминуема. Гордый царь, однако, не хочет умереть от руки необрезанных и повелевает своему оруженосцу обнажить меч и заколоть его. Но оруженосец не смеет поднять руки на помазанника Божия, и тогда злополучный царь совершает последнее преступление своей жизни – самоубийство, которому последовал и его верный оруженосец. Торжествующие филистимляне бросились грабить убитых и, найдя тела Саула и Ионафана, варварски надругались над ними и затем повесили их на стенах города Вефсана. Такой позор возбудил мужество в жителях города Иависа Галаадского, которые, помня оказанное им некогда Саулом благодеяние, сделали отважный набег, сняли царственные тела со стены, сожгли их, кости похоронили в своем городе под дубом и в память погибшего царя постились семь дней, выказав таким образом редкую добродетель благодарности к павшему царю.

Весть об исходе битвы гелвуйской скоро дошла до Давида. Один молодой амаликитянин, захватив венец и запястье Саула, поспешил к Давиду, надеясь обрадовать его вестью о смерти царя и, чтобы увеличить свою предполагаемую награду, даже ложно заявил, что он сам приколол его. Но Давид пришел в ужас от этого святотатства и велел предать амаликитянина смерти за то, что он поднял руку свою на помазанного царя, и сам с окружающими своими горько оплакивал не только своего друга Ионафана, но и злополучного царя Саула. Скорбь его выразилась в вдохновенной песне: «Краса твоя, о Израиль, поражена на высотах твоих! как пали сильные, погибло оружие бранное! Саул и Ионафан, любезные и согласные в жизни своей, не разлучились в смерти своей… Дочери израильския, плачьте о Сауле, который одевал вас в багряницу с украшениями… Сражен Ионафан на высотах твоих. Скорблю о тебе, брат мой Ионафан; ты был очень дорог для меня; любовь твоя была для меня превыше любви женской. Как пали сильные, погибло оружие бранное!..» Песнь эта сделалась историческим памятником, и петь ее научался весь народ (2 Цар 1:17–27).

Так закончилось царствование первого царя израильского народа. Жизнь Саула распадается на два периода, из которых первый представляет собою жизнь его с Богом и второй – жизнь без Бога. Первый период поэтому служит обнаружением лучших качеств его души – смирения и упования на Бога, послушания воле Божией, за которыми следовали успех и победы. И за этот период он немало сделал для политического возвышения своего государства. Иноземное иго было свергнуто, и окружающие хищнические народы потерпели тяжкие поражения, заставившие их отказаться от расхищения царства избранного народа. Но во втором периоде явно берут перевес его худшие качества – высокомерие, самонадеянность, непослушание, за которыми, в свою очередь, неизбежно следовали неурядицы во внутреннем управлении, тоска, суеверие, поражения, отчаяние и самоубийство. Во всем этом он был зеркалом своего народа и своей судьбой еще раз преподал глубокий урок, что избранный народ должен полагать свою силу не в человеке, хотя бы он был и царь, но единственно в Боге, который один их помощник и покровитель, и без Него они неизбежно станут беспомощной и жалкой добычей своих нечестивых соседей. Этот урок глубоко запечатлелся в душе Давида, который теперь беспрепятственно мог выступить в качестве царя израильского народа.

Давид жил в безопасных местах Ен-Гадди. Когда Саул возвратился от Филистимлян, его известили, говоря: «Вот, Давид в пустыне Ен-Гадди». И взял Саул три тысячи отборных мужей из всего Израиля и пошёл искать Давида и людей его по горам, где живут серны.

И пришёл к загону овечьему, при дороге; там была пещера, и зашёл туда Саул для нужды; Давид же и люди его сидели в глубине пещеры.

И говорили Давиду люди его:

Вот день, о котором говорил тебе Господь: «Вот, Я предам врага твоего в руки твои, и сделаешь с ним, что тебе угодно».

Давид встал и тихонько отрезал край от верхней одежды Саула. Но после сего больно стало сердцу Давида, что он отрезал край от одежды Саула. И сказал он людям своим:

Да не попустит мне Господь сделать это господину моему, помазаннику Господню, чтобы наложить руку мою на него, ибо он помазанник Господень.

И удержал Давид людей своих сими словами и не дал им восстать на Саула. А Саул встал и вышел из пещеры на дорогу.

Потом встал и Давид, и вышел из пещеры, и закричал вслед Саула, говоря:

Господин мой, царь!

Саул оглянулся назад, и Давид пал лицом на землю и поклонился ему. И сказал Давид Саулу:

Зачем ты слушаешь речи людей, которые говорят: «Вот, Давид умышляет зло на тебя»? Вот, сегодня видят глаза твои, что Господь предавал тебя ныне в руки мои в пещере; и мне говорили, чтоб убить тебя; но я пощадил тебя и сказал: «Не подниму руки моей на господина моего, ибо он помазанник Господа». Отец мой! посмотри на край одежды твоей в руке моей; я отрезал край одежды твоей, а тебя не убил: узнай и убедись, что нет в руке моей зла, ни коварства, и я не согрешил против тебя; а ты ищешь души моей, чтоб отнять её. Да рассудит Господь между мною и тобою, и да отмстит тебе Господь за меня; но рука моя не будет на тебе, как говорит древняя притча: «От беззаконных исходит беззаконие». А рука моя не будет на тебе. Против кого вышел царь Израильский? За кем ты гоняешься? За мёртвым псом, за одною блохою. Господь да будет судьёю и рассудит между мною и тобою. Он рассмотрит, разберёт дело моё, и спасёт меня от руки твоей.

Когда кончил Давид говорить слова сии к Саулу, Саул сказал:

Ты правее меня, ибо ты воздал мне добром, а я воздавал тебе злом; ты показал это сегодня, поступив со мною милостиво, когда Господь предавал меня в руки твои, ты не убил меня. Кто, найдя врага своего, отпустил бы его в добрый путь? Господь воздаст тебе добром за то, что сделал ты мне сегодня. И теперь я знаю, что ты непременно будешь царствовать, и царство Израилево будет твёрдо в руке твоей. Итак, поклянись мне Господом, что ты не искоренишь потомства моего после меня и не уничтожишь имени моего в доме отца моего.

Монархическая форма правления – одна из древнейших. Она предусматривает наследственное (реже – выборное) единовластие, освященное религиозной санкцией. По мнению ряда исследователей, корни монархические идеи уходят в доисторическое прошлое, когда вождям-магам приписывались сверхъестественные свойства. Влияние магии на идею монархии сохранялось и в государствах Древнего Востока. Так, египтяне считали, что фараон присущей ему властью поддерживает стабильность природного естественного порядка. На него смотрели как на телесного потомка богов. В Месопотамии начало обоготворения царей связано с именем Нарам-сина (Нарам-Суэна), жившего в 3 тыс. до н.э. В античный мир идея божественности царя пришла с Востока и после Александра Македонского закрепилась в эллинистических державах. В Риме обоготворение цезарей началось с Августа. Монархический принцип ставил самодержца над законом, делая его живым олицетворением «божественного права». Почти тысячу лет ветхозаветная община не знала монархии и управлялась главами колен израильских и родов, а позднее, начиная с Моисея, также харизматическими вождями. Их право основывалось на особом посланничестве и воздействии Духа Божьего (Суд. 15:14 – 15). Идеалом правления в амфиктионии считалась теократия: истинным Владыкой народа признавался только Господь. Поэтому Гедеон демонстративно отказался от царской власти (Суд. 8:22 – 23), а попытка его сына стать монархом вызвала сопротивление (Суд. 9:22 – 23). К мысли о необходимости установления монархии общество было подготовлено бедствиями филистимского ига (XI в. до н.э.). Тем не менее идея теократии не утратила силы. В Священном Писании ясно прослеживается двойственное отношение к монархической власти. С одной стороны, она признается как политическая необходимость (ввиду борьбы с внешними врагами); но с другой – идеалом остается свободный союз колен, построенный на теократии, то есть на подчинении всех воле Божией, выражаемой через пророков. Этот второй подход определяет отрицательное отношение к царской власти, которое в Библии господствует.

1.История монархии в Израиле. Воцарение Саула.

Избранность и необходимость обособленного существования во все времена были не легким бременем для Израиля. В книгах Библии содержится немало примеров тому, как израильтяне тяготились своей избранностью и стремились стать как прочие народы. Автор первой книги Царств рассказывает как евреи, стремясь заимствовать у народов, как им казалось передовые формы государственного управления, отвергли установленную Господом теократию. История воцарения Саула, как она описана в Священном Писании, отражает обе концепции. Два предания о начале монархии соединены в одно целое.

Древнейший рассказ (9:1-10:16; 11) изображает события следующим образом: некий израильтянин знатного рода по имени Саул, "молодой и красивый", отправляется на поиски пропавших ослиц. За помощью он обращается к "человеку Божиему", "прозорливцу" Самуилу. Бог же повелевает пророку помазать Саула, которого пророк ранее не знал, священным елеем в знак того, что он призывается быть "правителем" наследия Господня (см. ниже примечание). После этого неожиданного помазания Саул встречает Сынов Пророческих, и Дух Господень сходит на него. Некоторое время Саул хранит свое посвящение в тайне, но когда город его соплеменников Иавис осаждает аммонитский царь, Саул становится инициатором борьбы с врагом. По его призыву собираются воины и освобождают Иавис. После этого Самуил созывает народное собрание в Галгале, чтобы торжественно провозгласить Саула царем. Согласно другому сказанию (8:1-22; 10:17-25; 12), когда Самуил состарился, народ выразил недовольство его сыновьями и потребовал, чтобы пророк помазал для Израиля царя, который будет править «как у прочих народов ». Это требование вызвало гнев Самуила. Он увидел в нем отказ от духа теократии. Таким образом, принятие монархического строя приравнивается здесь к греху идолопоклонства. Права царя, которые объявил пророк, вполне соответствуют законам, существовавшим на древнем Востоке. Хотя царь будет судить народ и возглавлять его войны с врагами, он наложит на Израиль тяжкое бремя поборов и угнетения. Созвав собрание в Массифе, Самуил заявляет, что народ "отверг" своего Бога, требуя царя как земного избавителя. Но, уступая требованию, он готов помазать избранного человека. Называют Саула, сына Киса, вениамитянина. Он скрывается от толпы, но его находят и ставят перед собранием. Над Саулом совершают обряд помазания, и права его торжественно провозглашаются и записываются в свиток. После этого Самуил слагает с себя звание судьи и удаляется в Раму. Когда он уходит, люди просят его молиться, чтобы гнев Господень, павший на них из-за греха монархии, был отвращен.

В сказаниях 1-2 Кн. Царств Саул первоначально выступает как харизматический вождь: он человек, руководимый Духом Господним. Именно Дух Божий вливает в него силы и делает мирного крестьянина военным вождем. Он учреждает регулярную армию и наносит ряд поражений филистимлянам. Перевес в борьбе за Ханаан начинает склоняться в пользу Израиля (который уже почти смешался с ханаанским населением). В боях Саулу помогает его сын Ионафан – человек благородной души, отважный и верный. Но пророк из Рамы пристально следит за тем, чтобы царь не узурпировал духовных прав над Израилем. У других народов цари считались божественными существами, сынами богов и верховными жрецами. Ничего подобного не должно быть у народа Божия. Поэтому, когда Саул самовольно принес жертву в Галгале, не дождавшись пророка, тот сурово обличил его и предсказал, что его царство не устоит. В другой раз, после победы над амаликитянами, царь сохранил часть добычи вопреки правилу "священной войны". Это послужило поводом для окончательного разрыва между царем и пророком. Библия тем самым указывает на опасную тенденцию монархов сосредоточивать в своих руках и "кесарево" и "Божие".

Саул впервые знакомится с Давидом после его единоборства (ср. 17:55-58). Он приглашает Давида ко двору. Юноша должен своей игрой на арфе (киноре) успокаивать тяжкие приступы меланхолии, которые стали мучить царя. После разрыва с Самуилом Саул терзается мрачными мыслями и временами им овладевает безумие. Говоря, что царю послан "злой дух от Господа", библейский автор подчеркивает, что в мире нет иной высшей силы, кроме Творца, и что даже болезни попускаются Им. Давид пленяет всех в окружении царя. Сын Саула Ионафан заключает с ним союз вечной дружбы, дочь Саула Мелхола (Михаль) выходит за него замуж. Давид оказывается не только талантливым музыкантом и певцом, но и одаренным полководцем. Царь дает ему военные поручения, ставит его во главе отрядов, и Давид неизменно одерживает победы. Постепенно в душу Саула закрадываются ревнивые подозрения. Триумф, с которым встречает народ нового победителя, настораживает царя. После нескольких попыток царя убить Давида тот вынужден бежать. Ему помогают Ионафан и Мелхола, навлекая на себя гнев отца. Гонимый скрывается в Одолломе, где вокруг него образуется мятежная "вольница", состоящая из недовольных и угнетенных. Со своим отрядом Давид нападает на филистимлян и наносит им поражение. Саул же, забыв о борьбе с врагами, начинает изнурительную погоню за мнимым соперником. Несколько раз царь оказывается (не подозревая об этом) в руках Давида, но тот не причиняет ему зла, надеясь на примирение. Однако желание умертвить Давида овладевает Саулом с силой мании.

Около 1010 года филистимляне начинают массированное наступление на Израиль. Брать с собой Давида они боятся и тем самым избавляют его от трудного решения. У горной гряды Гильбоа (греч. Гелвуя) войска противников сходятся. Перед битвой Саул, тревожимый зловещими предчувствиями, идет к заклинательнице и вызывает дух Самуила.Святоотеческие толкования этого поступка Саула: душа праведного Самуила была не подвластна темной силе, а потому являлся в образе пророка диавол, гадающий о будущем (Деян. 16, 16) (святитель Дмитрий Ростовский, святитель Филарет Московский); явилась душа пророка Самуила, но не по действию волшебницы и темной силы, а по особому соизволению Божию (Сир. 46, 23: с уществовавшее мнение в Ветхом Завете о том, что “Самуил пророчествовал и после смерти”) (святой Амвросий Медиоланский и блаженный Феодорит); так как душа пророка находилась в то время в шеоле, над которым владычествовал диавол, то явившемся был сам Самуил; конечно, произошло это не без воли Божией (святой Иустин Мученик, Ориген, святой Анастасий Антиохийский) – все три мнения имеют общее: происходящее было по промыслительному действию Божию, и любое из мнений не исключает преступления Саула). Ответ, данный через некромантку, ясен: Саул будет убит. Действительно, сражение он полностью проигрывает. Ионафан убит, и сам царь, не желая попасть в плен, кончает с собой. Отныне филистимляне оказываются полными хозяевами страны.

Итак, первый «предводитель народа Божия» погиб на поле битвы. Он был царем, целиком зависящим от следования Богу. Едва только он захотел поставить свою волю над божественной волей, возвещенной пророком, как «Дух Ягве» покинул его и он стал бессилен. Правда, остатки его войска во главе с двоюродным братом Саула скрылись за Иорданом и там провозгласили царем принца Иевосфея, но никакой реальной власти этот наследник Саула не имел.Между тем Давид почувствовал, что настало его время. По совету священника и пророка он собрал всех своих людей, свои стада и имущество и двинулся из Секелага в родную Иудею.

2.О царствовании Давида.

Долго еще пришлось после этого Давиду бороться с сыновьями и приверженцами Саула, хитрить перед филистимлянами и восстанавливать свое истощенное царство. Но наконец все эти препятствия были устранены, даже старшие колена еврейского народа подчинились власти Давида, и весь народ, собравшись в Хевроне, избрал его в цари (1025 г. до н. э.). Так он достиг высшей цели своих стремлений и выказал себя вполне достойным своего высокого назначения. И его современники, и потомство, дивясь его величию и необычайным способностям, какие он проявил, великодушно простили ему все то дурное, что было им сделано в жизни, за то, что он, истый представитель своего народа, сумел в короткое время поднять его на верх славы и могущества. Царь Давид избрал для своего нового царства новую резиденцию – крепкий город Иерусалим, в колене Вениаминовом, близ границы колена Иудина. Отсюда ему пришлось вести упорную борьбу с филистимлянами, которые никак не могли примириться с мыслью, что они сами создали себе такого мощного противника; но Давид разбил их и "сломил рог их могущества". Вскоре владения царя Давида распространились от берегов Красного моря до важного города Дамаска, стоявшего на пересечении торговых путей с востока на запад и с юга на север. Всю свою военную добычу царь обращал на постройку и украшение своего столичного города, а посередине его, на горе Сион, воздвиг сильные укрепления. Его царский дворец был построен рабочими, присланными к нему от тирского царя Хирама, с которым он состоял в дружественных отношениях. С замечательной энергией, постоянно прибегая то к хитрости, то к силе, по обычаю всех восточных владык, Давид принялся создавать прочное государство среди своего разрозненного народа, издавна склонного к демократизму. Давид настойчиво и осторожно стремился к своей цели, сумел собрать значительную государственную казну, создал себе надежную воинскую силу, в состав которой вступили те смельчаки, которые некогда вели с ним скитальческую жизнь, полную тревог и опасностей. Они получили название "мужей сильных" (гибборим) – их было около 600 человек, кроме слуг и оруженосцев. Личную стражу царя составляли иноземные телохранители, нанятые на о. Крите или в земле филистимлян. К этой сплоченной воинской силе, в случае нужды, примыкало, по древнему обычаю, всенародное ополчение, которого набиралось около 300 тысяч человек, способных носить оружие. Под влиянием различных мероприятий Давида в народной жизни израильского народа многое изменилось. Высшим почетом пользовались те, кто служил при царском дворе; чиновники, назначаемые на места самим царем, постепенно стали заменять выборные власти в среде народа. Не упустил царь из вида и наиболее могущественное средство к единению своего народа: древнее святилище - скиния с кивотом Завета - было перенесено в новую столицу и в полной безопасности поставлено на Сионе. При святилище были приставлены священнослужители для постоянной службы, и всему их сословию была придана прочная организация. Среди этого сословия, признательно относившегося к памяти царя-организатора, о Давиде сохранилось воспоминание как о религиозном герое и творце величавой религиозной лирики - как о "псалмопевце".

Трудно судить по отрывочным данным о строительной деятельности израильтян в первой половине 10 века до Р. Х. Создается впечатление, что принципы ее лишь вырабатывались с использованием традиций предшественников, соседей и противников. Вероятно, мизерность строительных свидетельств времени Саула и Давида может быть связана с неослабевающим военным напряжением, отнюдь не способствующим ни созданию, ни сохранности архитектурных комплексов. Заготовление строительных материалов Давидом, описанное (в 1Пар. 22:14): «И вот, я при скудости моей приготовил для дома Господня сто тысяч талантов золота и тысячу тысяч талантов серебра, а меди и железа нет веса, потому что их множество; и дерево и камни я также заготовил, а ты еще прибавь к этому». Данный отрывок символизирует Христа и Его дел на земле: «Я прославил Тебя на земле, совершил дело, которое ты поручил Мне исполнить» (Ин. 17:4). Более стабильное, отмеченное установлением широких, распространившихся до Киликии, Египта, Месопотамии и Южной Аравии торговых и культурных связей время Соломона (965-928 гг. до Р.Х.) могло обусловить заметную активизацию, как строительной деятельности, так и прочих ремесел. В подтверждение этого уместно вспомнить слова Соломона, обращенные к другу Давида Хираму, царю финикийского города Тира, в сообщении о замысле построения храма в Иерусалиме: «Ты знаешь, что Давид, отец мой, не мог построить дом имени Господа, Бога своего, по причине войн с окрестными народами, доколе Господь не покорил их стопы ног его. Ныне же Господь, Бог мой даровал мне покой отовсюду: нет противника и нет более препон. И вот, я намерен построить дом имени Господа, Бога моего…» (3Цар 5:3-5).

Современнику Давида, пророку Нафану, было открыто, что истинное владычество Господа нельзя отождествлять с державой сына Иессеева. Давид лишь полагает основание роду, из которого выйдет Мессия Ягве. Он избран для этой роли потому, что внимал гласу Божию и уповал на Сущего. Завет с домом Давидовым был возвещен через пророка Нафана: «Будет непоколебим дом твой, и царство твое навек пред лицом Моим, и престол твой устоит вовеки» (2 Цар. 7:1). Это пророчество о вечном Царстве Мессии имеет ряд параллельных пророчеств, о которых следует поговорить более обстоятельно. Чтобы понять и оценить значение этих пророчеств, необходимо хотя бы вкратце ознакомиться с жизнью царя Давида. Ведь царь Давид, будучи Богом помазанным царем и пророком, прообразовал высшего Царя и Пророка – Христа. Но должны будут пройти столетия, прежде чем люди поймут, что это царство не уподобится земным империям и что «Сын Давидов» придет не как воин и монарх. Природу Его духовного владычества постигнут – и то лишь отчасти – великие пророки. Им откроется, что святая Отрасль корня Давидова возрастет только тогда, когда будет срублено древо династии (Ис. 11:1 – 9). Ветхозаветная Церковь пройдет долгий путь, отделяющий Давида от Избранницы, Которая услышит слова Благовестника: «И вот зачнешь во чреве, и родишь Сына, и наречешь Ему имя Иисус; Он будет велик и наречется Сыном Всевышнего; и даст Ему Господь Бог престол Давида, отца Его; и будет царствовать над домом Иакова вовеки, и Царству Его не будет конца» (Лк. 1:31 – 33).

Заключение.

Таким образом, монархия представлена в Ветхом Завете не как идеал правления, а как снисхождение к маловерным, изменившим теократии. Более того, когда Самуил описывает монархическое правление, он дает ему скептическую оценку (1 Цар 8:10 – 18). Естественно, что ни о каком божественном происхождении царя в Ветхом Завете не могло идти речи. Он не был самодержцем и не стоял над законом. Во Втор. 17:14 – 20 прямо сказано, что монарх обязан, как и все, исполнять заповеди Божьи. Власть его не абсолютна и может быть отнята. Символом этого дара является обряд помазания елеем (маслом оливы). Этот обряд напоминал помазаннику и народу, что монарх во всем зависит от воли Божьей.

Вся Библия проникнута духом протеста против автократии. От времен Моисея политическим идеалом религиозных учителей Израиля оставался свободный союз верных, для которых единственным авторитетом является Закон Божий. Это была теократия, но не в смысле правления духовенства, а в смысле подлинного Боговластия. В теократическом правлении, основанном Моисеем, уже находились зародыши религиозной общины, Ветхозаветной Церкви и одновременно такого общества, которое построено не на произволе монарха, а на конституции и законе, ибо заповеди Ягве были равно обязательны как для простых крестьян и горожан, так и для предводителей, вождей, царей. В этом отношении Библия резко противостоит почти всему Древнему Востоку: в Ветхом Завете монархия приемлется лишь как терпимое зло, как несовершенное установление, порожденное грехами и слабостью людей.

ПОМАЗАНИЕ ДАВИДА. 1-Цар. 16:1-13. Бог послал Самуила помазать в цари израильские того, кого прежде определил как "мужа по сердцу Своему" (13:14) и как одного из "ближних" Саула, который, однако, "лучше его" (15:28). Как царь Израиля Давид был избран от вечности. Не непригодность Саула в этом качестве заставила Господа "изменить курс". Но план Его действий, в котором с самого начала было предусмотрено все, осуществлялся таким путем, чтобы конечному торжеству его способствовало и самое неповиновение человеческое (в данном случае - Саула). Бог позволил людям поставить над собой царя по своему выбору. Но теперь, после того, как ошибочность этого выбора сделалась очевидной, Он продемонстрировал им превосходство Своей мудрости, "воздвигнув" израильского царя во исполнение собственной совершенной воли. По прошествии довольно долгого времени, в которое Самуил не переставал печалиться из-за того, что произошло с Саулом, Господь повелел пророку идти в Вифлеем, где Он усмотрел… царя из сыновей Иессея (16:1-3). Иессей был внуком Руфи и Вооза (Руф. 4:18-21), т. е. относился к "ветви обетования" (таблицу "Предки Давида, начиная от Авраама"). Как жены Иакова положили начало царскому дому (Быт. 35:11; 49:10), так от Руфи пошла династия Давида (Руф. 4:11). Не обманным путем побуждал действовать Самуила Бог, но - совершить действительное жертвоприношение, без чего и нельзя было осуществить столь значительную церемонию как помазание нового царя (16:2). Истинная причина жертвоприношения лишь до времени была скрыта за ним. Старейшин Вифлеема поначалу встревожил приход Самуила (стих 4); вероятно, они думали, что он пришел совершить "суд" над их городом за какую-то провинность, либо - по причине не спадавшего напряжения в противостоянии власти пророка царской власти.

После того, как семеро сыновей Иессея не были признаны Господом угодными Ему, дошла очередь до младшего пастуха Давида, который и был помазан Самуилом по повелению Господню (стихи 11-13); это было тайное помазание, при пока еще правившем Сауле. И почивал Дух Господень на Давиде с того дня и после (стих 13) - во удостоверение высшей воли. (Внешне это не дало Давиду никаких привилегий, но под действием Святого Духа он созревал нравственно и духовно, готовясь занять предназначенное ему место.) Позднее Давид был открыто помазан царем над Иудеей (2-Цар. 2:4), а потом - над Израилем (2-Цар. 5:3).

САУЛ И ДАВИД. Тогда как Давида Дух Господень не оставлял, от Саула Он отступил. Из этого следует, что ветхозаветное время присутствие Святого Духа не о спасении свидетельствовало, а лишь о действии силы Божией в тех, кого Бог избирал на служение Себе Когда Святой Дух "отступил" от Саула, его, по попущению Господа, стал мучить злой дух. Был ли это "дух" греховных страстей или тот, который вызывал душевное расстройство, очевидно, что речь идет о воздействии на Саула демонической силы. В мучительном своем состоянии царь находил облегчение и успокоение, лишь слушая музыку, и потому он распорядился, чтобы привели к нему музыканта, особо искусного в игре на гуслях (16:15-17). Бог позаботился о том, чтобы им оказался Давид; так юный пастух попал в царский дворец (стихи 18-21). Духом Святым дана ему была способность отгонять своей игрой злого духа от царя.

Первоначальная история Давида при дворе Саула хорошо известна. Давида приглашают во дворец Саула, чтобы он успокаивал мучимого злым духом царя игрой на гуслях. Саул сделал его своим оруженосцем. Прославился победой над Голиафом (см. ниже). Через непродолжительное время Давид был поставлен военачальником. Слава Давида выражалась в восклицаниях женщин о том, что Саул победил тысячи, а Давид десятки тысяч, поскольку после гибели Голиафа филистимляне побежали. Происходит приближение Давида к Саулу, Давид женится на дочери Саула – Мелхоле, становится его зятем, и устанавливается очень крепкая и нежная дружба между Давидом и сыном Саула Ионафаном.

Царь Саул, мучимый злым духом, видя возвышение Давида, предчувствуя, что он будет его преемником, всячески ищет его убить. В конце концов Давид, предупрежденный Ионафаном, вынужден бежать, и после этого начинается очень некрасивая страница в истории царствования Саула. Он, бросив все дела своего царства, с войском гоняется по всей стране за Давидом. В этой погоне он совершенно не знает никакой меры. Когда Давид пришел к священнику Ахимелеху и забрал у него меч Голиафа и взял хлебы, чтобы подкрепить себя и бывших с ним (те самые хлебы предложения, на которые потом ссылается Господь Иисус Христос, когда Его учеников обвиняют в том, что они в субботу растирают колосья себе в пищу), Саул убил и самого Ахимелеха, и 80 других священников, считая, что они изменили ему и помогают Давиду. В этом снова проявляется его действительное отношение и к Закону Божиему, и к служителям Божиим. Свой интерес и личная вражда становятся выше всего, вплоть до того, что он готов убить первосвященника только за то, что тот, как ему кажется, помог Давиду. Хотя Ахимелех довольно справедливо говорит царю, что отнюдь не впервые он видит Давида и что всегда Давид сопровождал царя и не было никаких причин для того, чтобы отказать Давиду в помощи.

Во время преследования Саул неоднократно оказывается в ситуации, когда Давид имеет возможность безнаказанно его умертвить и тем самым избавиться от преследования. Но Давид почитает помазанника Божия, искренне считая Саула царем и помазанником, и не поднимает на него руки, вверяя свою судьбу попечению Божию. Вот один из моментов, когда Давид показал край одежды, отрезанный у Саула, в доказательство того, что тот был в его руке, и сказал: «Да рассудит Господь между мною и тобою, и да отомстит тебе Господь за меня; но рука моя не будет на тебе, как говорит древняя притча – от беззаконных исходит беззаконие, а моя рука не будет на тебе. Против кого вышел царь Израильский? За кем ты гоняешься? За мертвым псом, за одною блохою. Господь да будет судьею и рассудит между мною и тобою…» (1 Цар. 24: 13–16). Видя это, Саул дважды приходит в какое то умиление и раскаяние. Но это умиление было кратковременным. Саул возобновил преследования.

В результате Давид с отрядом в 600 человек вынужден был вовсе покинуть пределы израильских поселений и уйти к филистимлянам и там поселиться и служить им, так что во время последней, решающей битвы между филистимлянами и Саулом Давиду чуть даже не пришлось выступить в этом сражении на стороне филистимлян, от чего все таки Господь его избавил (1 Цар. 29).

ПОБЕДА НАД ГОЛИАФОМ. (входит по сути в Саула и Давида) Какое-то время спустя после того, как Давид "успокаивал" Саула игрой на гуслях, израильтянам снова стали угрожать Филистимляне. Позиции, занятые враждующими армиями (на горах, разделенных долиной) были таковы, что кто бы ни предпринял нападение, взаимного уничтожения было бы не избежать. Поэтому они и стояли в нерешительности друг против друга, пока филистимляне не пришли к мысли покончить дело поединком двух борцов.

От филистимлян вышел Голиаф, гигант, ростом чуть не в три метра, которому не было равных в израильском стане. Медная броня его весила около 60 кг., а железное копье в его руке - около 70 кг. (стихи 5-7). Готовому сразиться с Голиафом со стороны израильтян царь Саул обещал в случае победы свою дочь в жены и освобождение дома отца его от всякой государственной повинности (стих 25). Давид, пришедший в военный лагерь с пищевыми припасами для старших братьев и их тысяченачальника, узнав о возникшей там ситуации, попросил Саула позволить ему выйти против Голиафа (стихи 23-32; в стихе 29, отвечая рассердившемуся на него старшему брату Елиаву, Давид произносит: не слова ли это? - т. е. "что же, мне и говорить нельзя?"). Саул, хоть и неохотно, но позволил Давиду, "облаченному" лишь в веру в Бога, выйти против закованного в медь великана, с пращею и пятью гладкими камнями… из ручья. И Давид… поразил Филистимлянина… и отсек ему голову; в знак победы, одержанной израильтянами над вечными их неприятелями, он торжественно отнес голову Голиафа в Иерусалим (17:54).

Когда Давид возвращался, одержав победу над Голиафом, то женщины, приветствовавшие воинов, восклицали: "Саул победил тысячи, а Давид - десятки тысяч!" (стих 7). Сильно огорчило это Саула; терзаемый духом зла (стих 10; сравните, он даже пытался пригвоздить игравшего для него Давида копьем к стене. Но Бог сохранил Своего избранника, популярность которого все возрастала (18:12-16).