Среди миров в мерцании светил Одной звезды я повторяю имя…. Любимое Потому что тобой не надо света

"Среди миров"
Иннокентий Федорович Анненский (1855-1909)

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Самое известное и исполняемое произведение на стихи Анненского - романс "Моя звезда" Александра Николаевича Вертинского.

Вертинский Александр Николаевич (1889 - 1957) - артист эстрады, автор и исполнитель песен, актёр, литератор. Как некоторые утверждают, основоположник жанра авторской песни.

Данный вариант текста несколько отличается от оригинала.

Среди миров мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

И если мне на сердце тяжело,
Я у нее одной ищу ответа.
Не потому, что он нее светло,
А потому что с ней не надо света!

Вертинский - скачать и послушать http://annensky.lib.ru/zvuk/vert1.mp3

У Анненского стихотворение озаглавлено "Среди миров",
Вертинский назвал свой романс "Моя звезда".
Романс именуют также по первой строчке: "Среди миров в мерцании светил".
В 1976 музыку к стихотворению написал также бард Александр Суханов (под заглавием "Моя звезда").

Скачать и послушать:

Высоцкий Владимир.

Музыка А. Вертинского, Шапорина Ю.А.
Слова И. Анненского

Среди миров в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

И если мне на сердце тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,

А потому, что с ней не надо света!

Наш любимый Валерий Агафонов

У Анненского стихотворение озаглавлено "Среди миров", Вертинский назвал свой романс "Моя звезда". Романс именуют также по первой строчке: "Среди миров в мерцании светил". В 1976 музыку к стихотворению написал также бард Александр Суханов (под заглавием "Моя звезда").

ШАПОРИН ЮРИЙ (ГЕОРГИЙ) АЛЕКСАНДРОВИЧ(1887-1966)-СОВЕТСКИЙ КОМПОЗИТОР.

⁣Вокальный цикл «Элегии», куда вошёл и романс под названием «Среди миров», композитор Юрий Шапорин создавал в годы войны.

⁣Стихотворение Иннокентия Анненского «Среди миров», музыкальное по самой своей сути, словно бы создано для того, чтобы стать романсом. Композитор Юрий Шапорин был далеко не единственным и даже не первым, кто положил эти стихи Анненского на музыку.

Бесподобный Александр Вертинский-автор музыки и исполнитель

Гораздо раньше его это сделал Александр Вертинский: романс, названный им «Моя звезда», был широко известен — сначала в среде русской эмиграции, а потом и у нас в стране — и с неизменным успехом самим же Вертинским и исполнялся

ВАРИАНТ

Среди миров

Слова И. Анненского

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной молю ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

1901

И. Ф.Анненский написал его в Царском Селе незадолго до смерти-в апреле 1909 года.

В исполнении Валерия Ободзинского
ИННОКЕНТИЙ ФЕДОРОВИЧ АННЕНСКИЙ (1855-1909)- русский поэт "Серебряного века"

⁣Иннокентий Фёдорович Анненский был удивительным поэтом. Подобно Тютчеву, он долгое время словно бы стеснялся своего поэтического дара, профессиональным поэтом себя не считал и писал стихи для себя, для друзей, для знакомых:

"Я твёрдо держался глубоко запавших мне в душу слов моего брата Николая Федоровича:

"До тридцати лет не печататься", и довольствовался тем, что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну как тут было не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть…"

Поэт глубоких внутренних разладов, мыслитель, осуждённый на глухоту современников, — он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к двум поколениям, к старшему — возрастом и бытовыми навыками, к младшему — духовной изощрённостью, Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой противоречивых терзаний и неутолимой мечтательности.

Олег Погудин

⁣Именно так: уже слегка чужой веку XIX-му, он так и не успел стать своим веку XX-му. Он не был модным, не был при жизни признанным — быть может, потому ещё, что был предельно искренен и всегда и во всём оставался верен самому себе. Он ничего не делал напоказ и потому держался как бы особняком среди своих современников-поэтов.

Это уже потом, после смерти, его стали называть «последним из царскосельских лебедей», блестящим представителем Серебряного века русской поэзии.

Конечно же, стихотворение Анненского «Среди миров» известно широкой публике прежде всего именно в качестве романса.

Очень красивое исполнение Анны Широченко!

Алла Баянова, Владимир Высоцкий, Валерий Ободзинский, Борис Гребенщиков, Олег Погудин, уже упомянутые Зара Долуханова, Георгий Виноградов, Александр Вертинский, А. Суханов— каждый из этих исполнителей привносил в стихи Анненского новые краски, находил в этих стихах что-то своё, что-то сокровенное, глубоко личное.....

Я не стала вставлять романс на музыку Шапорина, т.к. по мнению всех Вертинский написал намного лучше и в основном исполняют на его музыку. Если кто-то заинтересуется, как пели вышеупомянутые певцы, а также есть исполнение Владимира Высоцкого и Николая Сличенко, вы можете найти на сайте ютьюб. То же касается барда Александра Суханова, который написал свою музыку к словам Анненского. Его исполнение можно также найти на сайте.

Иннокентий Фёдорович Анненский был удивительным поэтом. Подобно Тютчеву, он долгое время словно бы стеснялся своего поэтического дара, профессиональным поэтом себя не считал и писал стихи для себя, для друзей, для знакомых:

Я твёрдо держался глубоко запавших мне в душу слов моего брата Николая Федоровича: «До тридцати лет не печататься», и довольствовался тем, что знакомые девицы переписывали мои стихи и даже (ну как тут было не сделаться феминистом!) учили эту чепуху наизусть…

Первый и единственный прижизненный его сборник увидел свет, когда его автору было уже под пятьдесят. Но даже здесь он предпочёл укрыться под многозначительным псевдонимом «Ник. Т-о». Только в самый последний год своей жизни Анненский начал было предпринимать кое-какие шаги, чтобы получить по праву принадлежавшее ему место на тогдашнем поэтическом Олимпе, но - не успел. Сергей Маковецкий, главный редактор литературного журнала, с которым Анненский предполагал сотрудничать, потом уже, много лет спустя, написал о нём такие слова:

Поэт глубоких внутренних разладов, мыслитель, осуждённый на глухоту современников, - он трагичен, как жертва исторической судьбы. Принадлежа к двум поколениям, к старшему - возрастом и бытовыми навыками, к младшему - духовной изощрённостью, Анненский как бы совмещал в себе итоги русской культуры, пропитавшейся в начале XX века тревогой противоречивых терзаний и неутолимой мечтательности.

Именно так: уже слегка чужой веку XIX-му, он так и не успел стать своим веку XX-му. Он не был модным, не был при жизни признанным - быть может, потому ещё, что был предельно искренен и всегда и во всём оставался верен самому себе. Он ничего не делал напоказ, он не «пиарил» себя в духе нового времени - и потому держался как бы особняком среди своих современников-поэтов. Одиночество - вот главная тема его поэзии.

В небе ли меркнет звезда,
Пытка ль земная всё длится;
Я не молюсь никогда,
Я не умею молиться.

Время погасит звезду,
Пытку ж и так одолеем…
Если я в церковь иду,
Там становлюсь с фарисеем.

С ним упадаю я нем,
С ним и воспряну, ликуя…
Только во мне-то зачем
Мытарь мятётся, тоскуя?..

Это уже потом обнаружилось вдруг, что Анненский намного опередил своих современников, оказав огромное влияние на творчество самых известных поэтов-новаторов начала века. Это уже потом Ахматова скажет о нём: «А тот, кого учителем считаю, // Как тень прошёл и тени не оставил…»

В октябре 1909 года, всего за полтора месяца до своей безвременной кончины, Анненский выступил с докладом на тему «Поэтические формы современной чувствительности», в котором он сказал, в частности, следующее:

«Стихотворения в прозе с их розами из табачной лавочки и воздухом, который напоминает парное молоко. Ах, господа! Я пережил всё это… я так глубоко пережил… Красота Тургенева не в том, где, может быть, видел он её сам. И как она нам теперь нужна, о, как нужна! Красота Тургенева в том, что он отрицание цинизма…Стыдливость - вот новый ресурс поэзии, искусства вообще. Мне кажется, о нём пора вспомнить. Что необходимо, чтобы достигнуть её наибольшей меры? Находить новое, менять теперешнее, воскрешать старое.

Если не умеете писать так, чтобы было видно, что вы не всё сказали, то лучше не писать совсем. Оставляйте в мысли…»

Стихотворение Иннокентия Анненского «Среди миров», музыкальное по самой своей сути, словно бы создано для того, чтобы стать романсом.

Композитор Юрий Шапорин был далеко не единственным и даже не первым, кто положил эти стихи Анненского на музыку. Гораздо раньше его это сделал Александр Вертинский: романс, названный им «Моя звезда», был широко известен - сначала в среде русской эмиграции, а потом и у нас в стране - и с неизменным успехом самим же Вертинским и исполнялся.

Конечно же, стихотворение Анненского «Среди миров» известно широкой публике, прежде всего, именно в качестве романса. Алла Баянова, Владимир Высоцкий, Валерий Ободзинский, Борис Гребенщиков, Олег Погудин, Зара Долуханова, Георгий Виноградов, Александр Вертинский - каждый из этих исполнителей привносил в стихи Анненского новые краски, находил в этих стихах что-то своё, что-то сокровенное, глубоко личное.

Иннокентий Анненский жил в эпоху, когда ломались прежние каноны - в литературе, в живописи, в музыке, в политике, во всём - и делались попытки создать взамен них что-то новое. Он и сам принимал участие в этом процессе, но что-то во всём этом его настораживало, тревожило, что-то ему решительно не нравилось.

В 1908 году он писал: «В наши дни […] поэзия под флагом индивидуальности […] часто таит лишь умственное убожество, вся в похотях и вся в прихотях людей, называемых поэтами».

Человек умный, тонкий, с безупречным вкусом, он полагал, что так называемая идея свободного проявления личности, возведённая в ранг культа и не сдерживаемая более никакими нравственными ограничителями, таит в себе опасность выродиться в банальную «страстишку поражать и слепить несбыточностью, дерзостью, пороком и даже безобразием». Цитата из доклада «Об эстетическом критерии», подготовленного Иннокентием Анненским:

Дело не в морали, а в раздумье, скромности, сомнении и сопротивлении. Мы все хотим припечатать, озарить, напугать, встревожить, донять. Тайна нужна нам, это наша пища. Но наша тайна - нескромность, и она заставляет нас забывать о тихом раздумье, о вопросе, о благодарности и воспоминании. Идеал… Интеллектуальные элементы поэзии - стремление к справедливости, уважение к страданию, гуманность, уважение к мёртвым. […]

Свобода есть понятие правовое, вне права свобода очень скользкое, а иногда и прямо смешное слово. Не надо бояться банальности. Человечество, идеал - не лишние слова. Прежде чем браковать такие слова, лучше серьёзно вглядываться в их содержание. Слово Красота - пожалуй, хуже. […]

… То заседание Санкт-Петербургского Литературного общества, на котором Иннокентий Анненский собирался прочитать подготовленный им доклад, было намечено на 11 декабря 1909 года. Анненский не дожил до этого дня: 30 ноября его сердце внезапно остановилось…

Я открыл колымский блокнот мамы. Блокнот, который она вела в Гулаге. И первое, что я прочёл было: "Среди миров в мерцании светил одной звезды..."

Вот как это выглядит в Интернете:

Иннокентий Анненский. Лучшее.

Среди миров

Слова И. Анненского

Я у Нее одной молю ответа,

Сразу укажу, что не в 1901-ом году написано это стихотворение, а в 1909-ом году.

..
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Вот что сообщает об Анненском "Википедия"

Иннокентий Фёдорович Анненский родился 20 августа (1 сентября) 1855 года в Омске, в семье государственного чиновника Фёдора Николаевича Анненского (умер 27 марта 1880 года) и Наталии Петровны Анненской (умерла 25 октября 1889 года). Его отец был начальником отделения Главного управления Западной Сибири. Когда Иннокентию было около пяти лет, отец получил место чиновника по особым поручениям в Министерстве внутренних дел, и семья из Сибири вернулась в Петербург, который ранее покинула в 1849 году. Слабый здоровьем, Анненский учился в частной школе, затем - во 2-й петербургской прогимназии (1865-1868). С1869 года он два с половиной года обучался в частной гимназии В. И. Беренса. Перед поступлением в университет, в 1875 году он жил у своего старшего брата Николая, энциклопедически образованного человека, экономиста,народника, помогавшего младшему брату при подготовке к экзамену и оказывавшего на Иннокентия большое влияние. По окончании в 1879 году историко-филологического факультета Петербургского университета долгое время служил преподавателем древних языков и русской словесности в гимназии Гуревича. Был директором коллегии Галаганав Киеве (январь 1891 - октябрь 1893), затем 8-й Санкт-Петербургской гимназии (1893-1896) и гимназии в Царском Селе (16 октября 1896 - 2 января 1906). Чрезмерная мягкость, проявленная им, по мнению начальства, в тревожное время 1905-1906 годов, была причиной его удаления с этой должности. В 1906 году он был переведён в Санкт-Петербург окружным инспектором и оставался в этой должности до 1909 года, когда он незадолго до своей смерти вышел в отставку. Читал лекции по древнегреческой литературе на Высших женских курсах. В печати выступил с начала 1880-х годов научными рецензиями, критическими статьями и статьями по педагогическим вопросам. С начала 1890-х годов занялся изучением греческих трагиков; выполнил в течение ряда лет огромную работу по переводу на русский язык и комментированию всего театра Еврипида. Одновременно написал несколько оригинальных трагедий на еврипидовские сюжеты и «вакхическую драму» «Фамира-кифарэд» (шла в сезон 1916-1917 на сцене Камерного театра). Переводил французских поэтов-символистов (Бодлер,Верлен, Рембо, Малларме, Корбьер, А. де Ренье, Ф. Жамм и др.). 30 ноября (13 декабря) 1909 года Анненский скоропостижно скончался на ступеньках Царскосельского вокзала в Санкт-Петербурге. Похоронен на Казанском кладбище. Сын Анненского, филолог и поэт Валентин Анненский (Кривич), издал его «Посмертные стихи» (1923).

Вот как подано это стихотворение в музыкальном прочтении барда Суханова на Ю-Тьюбе:

песня А.Суханова на стихи И.Анненского
Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я ее любил,

Я у нее одной ищу ответа,
Не потому, что от нее светло,
А потому, что с ней не надо света.

Среди миров, в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя.
Не потому, чтоб я ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

TRANSLATION by Yevgeny Bonver
Innokentiy Annenski "Among the Worlds"
(1901)

Among the worlds, in glimmering of stars,
The single Star is ever my attraction
Not cause Id so loved Her so far,
But cause I live with others with aversion.

And if my doubts were an awful plight,
I just from Her wait for the final answers,
Not cause She sends to me the saving light,
But cause with Her I can live and in darkness.

Музыка А. Вертинского
Слова И. Анненского

Среди миров в мерцании светил
Одной звезды я повторяю имя...
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что мне темно с другими.

И если мне на сердце тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с ней не надо света!

Совершенно потрясающее исполнение демонстрирует великий певец Валерий Ободзинский. То, что эта запись "спрятана" за другой замечательной песней "Вечная весна" пусть вас не смущает. Думаю, что Вертинский остался бы доволен.

Давайте сначала присмотримся к технической стороне текста маэстро:

Рассмотрим игру некоторіх аллитераций:

СрЕдИ миров, в мерцании СвЕтИл

МиРоВ, В МеР

ОднОй ЗвеЗды я пОвтОряю имя...

одной звезды Я повторЯю имЯ...
не пОТОму, чТОб я ее любил,

а пОТОму, чтО я ТОмлюсь с другими.

И ЕслИ мнЕ сомненье тяжело
и еСли МНЕ СоМНЕнье тяжело
и если мНЕ сомНЕНьЕ тяжело

Не пОТОму, чТО ОТ нее свеТлО
НЕ потому, что от НЕе светло

нЕ пОтОму, чтО От нЕе свЕтлО

одной звезды я пОвТОряЮ Имя...
не пОТОму, чтоб я ее лЮбИл,

Отоюи - отоюи

Через все стихотворение проходит ритмичная игра ЕЕ ОО ЕО ОЕ

А теперь поговорим о содержании произведения, как таковом.

Всего восемь строк. За полгода до кончины. Прожить жизнь - более полувека - чтобы незадолго до конца написать эти восемь строк. Восстанавливать утраченные идеи Еврипида, переводить Бодлера и Рембо и войти в двадцатый век вот этими восемью строками. Всё остальное у него - классика для редчайших читателей и поклонников. Сколько их? Тысяча? Сто тысяч? Миллион? А вот эти восемь строк покорили десятки, сотни миллионов сердец. Эти восемь строк переписывались от руки в тайные. хранимые у самого сердца блокнотики.

Среди миров, в мерцании светил

Одной звезды я повторяю имя....

В этих словах нет ни одного неизвестного ранее, не "заезженного". Десятки тысяч поэтов уже писали эти слова в самых различных комбинациях. Казалось бы, чего уж проще.

Среди миров... (аллитерация РИ-ИР!!!)

Исполнители высочайшего уровня внесли свой вклад в транскрипции авторского текста.

Три основных изменения:

1. вместо "я томлюсь с другими" - "мне темно с другими"

2. вместо "мне сомненье тяжело" - "мне на сердце тяжело"

3. вместо "ищу ответа" - "молю ответа".

Внешней пуантой стихотворения является " с ней не нужно света "

Звезда, с которой не нужно света!

Глубочайшее философское произведение в восьми строках.

Потрясающее восприятие Времени и Пространства.

Актуализация Имени.

Среди миров. В мерцании светил.

С ней не нужно света.

Внутренней пуантой произведения является "Одной звезды я повторяю имя".

Женское сердце отзывается на эту строку, как отзывается оно на алые паруса Грина. В каждой женщине горит эта единственная звезда, с которой уже не нужно никакого другого света. И каждая женская душа стоит на берегу огромного моря и ждет появления того. кто повторяет её и только её имя. Она! Она Одна и вся Вселенная! Она среди этих бесчисленных миров, среди этого непрерывного мерцания мириадов светил и тот, кто думает только о ней. И нет в мире ничего прекраснее этого мига. Ведь раз он это пишет, значит он обязательно, обязательно её найдёт!!

Следующее разрушение этого образа бессильно, как удар морской волны о подножие скалы, на которой она встречает морской рассвет.

Не потому, чтоб я её любил...

Собственно сам факт любви этим не отрицается. Просто причина не в этом. А в томленьи духа . Первичное расширение Екклезиастова томления на ограниченный круг "других ", выделение как бы кругом света той единственной, на кого это томление не распространяется и потому превращает её в исключение из круга "других ".

Два аллитерированных состояния души - томление и сомнение перекликаются во внутренней топике стиха.

"А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело..."

Мы уже видим, что Декартово сомнение , универсум универсумов, порождающий принятие собственного бытия (если я сомневаюсь во всем, несомненно одно: я сомневаюсь,я сомневаюсь, следовательно я мыслю, я мыслю, следовательно я существую), является одним из основных томлений мятежного духа живущего, ищущего "ответа" . Но ответ не воспринимается автором, как "свет ". Собственно это гимн концу света. Свет просто не нужен. От нее - той единственной. имя которой повторяет он среди миров в мерцании светил - он ждет именно ответа . Не света, не освещения, а участия, тепла, которое уже не есть "свет", и свет ему совершенно не нужен. Ответ, как именно отзвук, встречное движение души, которая уже не нуждается ни в каких физических атрибутах. Ответа, который уже не томленье. Ответа, которого ждет вся цивилизация. Просто знать, "я не одинок", "есть та, которая меня понимает", "та, которая ответит", "снимет все сомнения и томления" и примет таким, какой я есть. Вот этот протест против безнадежности одиночества человека в мире и является самым главным внутренним содержанием этого замечательного, великого, величайшего стихотворения, рожденного поэтом чуть ли не как итог всей его богатейшей литературной биографии.

Каких только игр не порождает это произведение!

Задеты самые сокровенные струны души читателя.

Среди светил, в мерцании миров.

Я у одной звезды ищу ответа

Не потому, что свет её таков

А потому что с ней не нужно света.

«Среди миров» Иннокентий Анненский

Среди миров, в мерцании светил
Одной Звезды я повторяю имя…
Не потому, чтоб я Ее любил,
А потому, что я томлюсь с другими.

И если мне сомненье тяжело,
Я у Нее одной ищу ответа,
Не потому, что от Нее светло,
А потому, что с Ней не надо света.

Анализ стихотворения Анненского «Среди миров»

В 1910 году увидел свет первый посмертный сборник Анненского «Кипарисовый ларец», изданный его сыном. Книга состоит из множества частей. В последний раздел, получивший название «Разметанные листы», вошло стихотворение «Среди миров». Иннокентий Федорович написал его в Царском Селе незадолго до смерти — в апреле 1909 года. Устойчивый интерес к произведению сохранялся на протяжении всего двадцатого столетия. Во многом успех обеспечила необыкновенная музыкальность восьмистишия. К нему обращались многие композиторы: от Александра Вертинского до Бориса Гребенщикова. Каждый из них открывал в стихотворении нечто новое, находил что-то личное, сокровенное.

Символ единственной таинственной Звезды становится главным в произведении Анненского. У Нее лирический герой ищет ответа, когда его одолевают сомнения, с Ней ему не нужно света. Он предельно одинок. Создается ощущение, что кроме Звезды у него никого нет. Чувства, испытываемые лирическим героем по отношению к Ней, — неизменны. Так Звезда становится олицетворением надежды, веры в вечные ценности, неподвластные времени, в мире, где преобладают сомнения. Кроме того, ее образ связан с любовной темой. Она выступает в роли единственной избранницы. При этом Анненский рассматривает любовь не земную, физическую, а духовную, обращенную в высшие сферы. Соответственно, чувство лирического героя направлено не столько на конкретную представительницу прекрасного пола, сколько на абстрактный идеал. По мнению ряда исследователей, под идеалом стоит понимать поэзию. Таким образом в одном стихотворении Анненский объединяет мотив творчества с мотивом совершенной любви.

Одиночество, которым пронизано произведение «Среди миров», было характерным состоянием и для самого Иннокентия Федоровича. Он никогда не стремился к славе и всенародному признанию, долгое время воспринимал свои литературные опыты не всерьез. Первый и единственный прижизненный сборник поэт выпустил, когда ему было почти пятьдесят лет, причем книга вышла под говорящим псевдонимом «Ник. Т-о». При этом сложно переоценить влияние Анненского на акмеизм и футуризм. Его лирика нашла отражение в творчестве Анны Ахматовой, Георгия Иванова, Бориса Пастернака. Важнейшее значение имеют также критические статьи Иннокентия Ивановича и его переводы Гейне, Лонгфелло, Бодлера, Еврипида, Горация, Рембо и других авторов.